Моя жизнь - мой выбор

«Только иногда меня тревожила мысль неужели это все Это все, на что я способна»

«Моя семья – клан преподавателей учебных заведений всех рангов и мастей. И то, что я поступлю на филфак, я знала, кажется, еще до того, как научилась говорить. Семья у нас была дружная, речи велись вдохновенные, книжки читались умные, каждые выходные – поход по музеям. Еженедельно каждый заучивал несколько новых стихов или строф…

И как же так получилось, что с самого детства я была абсолютно глуха к поэзии, языкам и литературе Помню это ощущение крайней натужности, неловкости, неестественности, когда папа садился в дедушкино кресло (а я с сестрами на скамеечку), прикрывал глаза рукой и говорил «А теперь мы будем читать! Марьяна начнет...» – а у меня язык прилипает к гортани, дрожат колени, я путаюсь в словах... Это был не страх перед наказанием, а страх перед неприязнью отца или мамы, перед удивлением сестер «Как Тебе не нравятся такие гениальные стихи»

На филфак я, конечно, поступила. Ходила на лекции и семинары, сидела в читалке. Но делала все это машинально, как машинально завтракала и обедала. Нет, ничего такого во мне не «вскипало» – никакого бурного отчаяния... Иногда только проскакивала мысль «Ну и что – и это все Все, на что я способна»

Моя жизнь изменилась случайно знакомая с вечернего отделения, глядя на меня, сказала «Слушай, у тебя отличные волосы и очень красивая кожа... Моя подруга учится на курсах визажистов, ей нужна модель, чтобы сдать экзамен. Не хочешь сходить» Я подумала и согласилась. Подруга сдала «на мне» экзамен, и меня пригласили прийти еще раз. Я пришла и долго ходила по залу, смотрела, как обычные девушки-модели превращаются в интересных, привлекательных женщин. Это был совершенно неведомый мне мир – веселый, пестрый, полный каких-то совершенно иных запахов и звуков. Я ушла оттуда с твердым решением попробовать себя в этой волшебной профессии. Я стала давать уроки английского, писала за ленивых однокурсниц курсовые, а потом и дипломы. Так я заработала на свои первые курсы визажистов.

Когда о своем решении я сообщила дома, разразилась катастрофа. Отец, не дослушав, схватил мою сумку, вытряхнул на пол косметичку, содержимое которой я так бережно собирала – копила деньги на каждую кисть! – и стал в ярости топтать все ногами и кричать. Но странно чем громче он кричал, тем легче мне становилось. Я видела его бессилие перед моим – первым в жизни! – четким собственным решением. И ощущала свою правоту. Как ни ужасна была эта сцена, я благодарна отцу за то, что он проявил свой гнев я словно освобождалась от накопившейся за все мое детство семейной пыли, от привычного чувства вины и стыда за саму себя.

Прошло время, и вот я пригласила родителей на премьеру первого большого художественного фильма, в съемочной группе которого я работала. Они пришли. После просмотра папа подошел ко мне, обнял и сказал, что каждый человек волен выбирать свой путь, что никто никому не смеет ничего навязывать и что он понял это, наверное, слишком поздно. «А ведь я всегда мечтал рисовать», – признался мне он.

Через месяц его не стало. Отдавая дань памяти отца, я восстановилась в университете и все-таки закончила его. Но продолжаю заниматься тем, что мне действительно нравится, – гримерным искусством».